Чудилось бы, Москва сделала мощный и человечный шаг. Приостановила действенное азербайджанское военное пришествие, сохранив сердечко Карабаха — Степанакерт — от последующих разрушений и прогарантировав его сохранность. Вроде бы, безупречный шаг. Наша родина не стала вмешиваться в чужую войну, где армянская сторона в силу целого ряда обстоятельств оказалась слабее и могла утратить куда больше. Но выступила посредником и драйвером заслуги понятного компромисса, фиксирующего текущую расстановку сил в регионе.
Но чувство хорошей силы, гуманности, победоносности не много у кого появилось. Одна из обстоятельств — в том, что русская сторона и сама не настаивает на таковой гуманистической версии. Не пробует разъяснить это снутри страны (где скептики почаще и время от времени убедительнее молвят о мести Пашиняну и зазорном приеме азербайджанских извинений). Не пробует взнуздать беспардонную чувственно окрашенную реакцию азербайджанских политиков, показывающих миру, как Баку и Анкара употребляли Россию для урегулирования исторических споров. Показывает отсутствие энтузиазма к теме болезненности реакции армянского общества на все происходящее и не пробует смягчить удар какими-либо символическими жестами.
Выходит приблизительно как с вакциной от коронавируса. Полностью может быть, что отменная и действенная вещь лучше собственной репутации. Но чувства счастья от ее изобретения в воздухе не растворено.
Миша Виноградов, политолог
Источник: